«Из совещательной комнаты мне никто не звонит»

Источник: https://www.kommersant.ru/doc/3661256

Коммерсант 18.06.2018 г.

Председатель Мосгорсуда Ольга Егорова рассказала заведующему отделом преступности “Ъ” Максиму Варывдину, почему руководители судов не должны стать завхозами, как суды исправляют ошибки следствия и к чему столичная судебная система готова уже сейчас.

«Реформу нужно проводить, когда судебная система не работает»

— Как вы относитесь к варианту судебной реформы, при котором планируется дать больше самостоятельности федеральным судьям, а председателям судов фактически отвести роль администраторов или завхозов?

— Я считаю, что нужен, потому что если за судьями не смотреть, то получится как в краснодарском арбитраже, где судья во время заседания нецензурно выражался в адрес одной из сторон и вообще вел себя неадекватно.

— Очевидно, что подходить к законотворчеству следует очень внимательно и осторожно, не принимая те законы, которые через год могут быть уже не востребованы. А реформу в судебной системе проводить, когда она не работает, в частности, председатели судов не выполняют свои функции. Когда в судах затягивается рассмотрение дел, решения выносятся с грубейшими ошибками, судьи злоупотребляют правом. В общем, если суд не работает как следует, тогда спрос прежде всего с председателя. Не могу говорить за всех судей России, но в Москве и судьи, и судебная система работают качественно. Чтобы в судебной системе Москвы был порядок, я, как председатель суда, отдала 19 лет своей жизни.

Когда я в 1972 году пришла работать в районный суд, председатель суда был не столько начальником для судьи, сколько помощником судье, его наставником. Председатель помогал судьям разобраться в сложных делах, анализировал их работу, выявлял ошибки, да и в целом организовывал работу суда. При этом у председателей судов как тогда, так и сейчас не было ни желания, ни возможности, ни времени для того, чтобы вмешиваться в рассмотрение того или иного дела.

— Но ведь считается, что перед вынесением решения судьи советуются с председателями.

— Из совещательной комнаты мне и моим заместителям никто не звонит. Нашим судьям такое даже в голову прийти не может. До рассмотрения дела они, конечно, могут подойти, чтобы разобраться, например, в правовых коллизиях, обсудить толкование закона, но не более. Решение судьи принимают самостоятельно. При этом зачастую на таких встречах даже не звучат фамилии участников конкретного дела. Да и при том количестве дел, которые рассматривают столичные суды, председателям физически невозможно следить за каждым из них.

Когда молодые судьи принимают присягу, я всегда им говорю: не бойтесь, советуйтесь, спрашивайте, но решения вы должны принимать сами. Это, между прочим, нам, совсем тогда еще юным судьям, говорил Вячеслав Михайлович Лебедев (сейчас — председатель Верховного суда, тогда — Московского городского.— “Ъ”).

— Но по определенной категории дел вы наверняка просите, чтобы вас информировали?

— Да, если в порядке 237 статьи Уголовно-процессуального кодекса суды возвращают дела прокурору для устранения недостатков. Когда судья возвращает уголовное дело, он может испытывать на себе определенное давление, в том числе через СМИ. Ведь те, кто эти дела расследовал, осуществлял их оперативное сопровождение, надзирал за ними, получив назад результаты своей многомесячной работы с жесткими указаниями на ошибки, препятствующими рассмотрению дела по существу, иногда распускают слухи о продажных судьях. Якобы они за взятки возвращают дела и, соответственно, освобождают обвиняемых от ответственности. При этом те, кто эти слухи распространяют, сами как бы не замечают, что обвиняемые месяцами, а то и годами находятся под стражей, а надлежащие следственные действия с ними не проводятся. Однако когда я на межведомственных совещаниях подробно докладываю о причинах возврата уголовных дел, вопросов к судебной системе уже не возникает. Поэтому я и прошу меня информировать о причинах возврата дел и освобождения лиц из-под стражи.

— Каковы основные причины возвратов?

— Несоответствие обвинительного заключения нормам УПК, нарушение прав обвиняемого на защиту, да все что угодно, вплоть до фальсификации материалов. Районные суды в прошлом году вернули прокурорам уголовные дела в отношении 1508 обвиняемых, при этом всего поступило более 20 тыс. дел на 24,5 тыс. человек. То есть это примерно 6% дел. А Мосгорсуд вернул дела в отношении 28 из 140 обвиняемых.

— А сколько вообще дел рассматривают московские суды?

— В Москве нагрузка на судей постоянно растет. Если в 2016-м судьи в общей сложности рассмотрели 1,3 млн дел и материалов, то в 2017-м — на 200 тыс. больше. В июле мы подведем итоги работы за шесть месяцев этого года и, думаю, снова увидим тенденцию роста. Работать в таких условиях очень тяжело. Не устаю благодарить судей за их труд и со своей стороны стараюсь оказать им посильную помощь. Например, через несколько недель мы откроем новые здания для Мещанского и Тверского судов, это одни из самых загруженных судов в Москве. Большое спасибо правительству Москвы и Сергею Семеновичу Собянину за их поддержку в строительстве. Мы построили уже не одно здание для судов и согласовали строительство еще нескольких, например для Савеловского суда. Здание, в котором он сейчас находится, непозволительно старое.

Возвращаясь к количеству дел, могу назвать и другие цифры. Судьи Мосгорсуда по первой инстанции в 2017 году рассмотрели почти 3,5 тыс. гражданских и административных дел. В апелляционной инстанции — около 57 тыс., а в районных и мировых судах вынесли решения почти по 200 тыс. и 400 тыс. соответственно! Серьезный массив дел — об административных правонарушениях. Мировые судьи рассмотрели в 2017 году их триста с лишним тысяч, а районные — почти 70 тыс.

Что касается уголовных дел, то в прошлом году Мосгорсудом их было рассмотрено по существу 79, районными судами — больше 20 тыс., а мировыми — 11,6 тыс. При этом 18 тыс. обвиняемых еще на стадии следствия были согласны с предъявленным обвинением и просили рассмотреть их дела в особом порядке.

— Этот порядок по-прежнему вызывает много вопросов!

— К сожалению, иногда складывается впечатление, что те, кто их расследовал, совсем разучились думать и работать. Некоторые следователи и дознаватели ничего не анализируют, не ищут доказательств, переписывают материалы с фактическими ошибками. Судья начинает разбираться — оказывается, с обвиняемым, ходатайствующим об особом порядке, следственные действия вообще не проводились. Он просидел несколько месяцев в СИЗО и решил во всем сознаться, лишь бы вырваться оттуда…

Поэтому, возвращаясь к роли председателя суда, отмечу, что именно он, выявив подобные дела и тенденции, возникающие в органах предварительного расследования, может обратить на это внимание их руководителей или даже надзорных органов.

— Верховный суд неоднократно обращал внимание судей на основания, которые приводит следствие для продления арестов обвиняемым. Если они не меняются, ВС рекомендует отказывать следователям или избирать более мягкие меры пресечения.

— Мы, со своей стороны, также регулярно анализируем ситуацию с мерами пресечения и выявили такую неприятную закономерность: следственные органы подчас по одним и тем же основаниям требуют содержать людей под стражей, при этом никаких следственных действий, как я это уже сказала, с ними не проводят. Разумеется, мы не можем оставаться равнодушными к этой проблеме. Если судьи видят, что следствие ничего не делает, то изменяют меры пресечения или отказывают в их продлении. Судьи Мосгорсуда вынесли 30 частных определений в адрес следователей и их руководства только в 2017 году.

Вот, например, 31 мая судья Мосгорсуда рассматривал ходатайства о продлении меры пресечения в отношении шести человек, пять из которых содержатся под стражей, один — под домашним арестом. Следствие идет с сентября 2016 года, работает следственная группа, но только вот за три месяца, с февраля по апрель 2018 года, провели не более десяти следственных действий, я уже не говорю о других процессуальных нарушениях, на которые сослался судья. К удивлению следователя, да и адвокатов судья отказал в продлении, и частное постановление в адрес Александра Ивановича Бастрыкина вынес.

Вообще, нужно понимать, что проблема, связанная с заключением под стражу, требует комплексного решения. Причем надо не только повышать уровень профессиональной подготовки следователей, но и как минимум развивать реальное исполнение других мер.

— А как обстоит дело с залогами?

— В прошлом году суды выносили решения об освобождении под залоги 23 раза, но назначенные суммы (а они должны соответствовать нанесенному ущербу) залогодатели смогли внести лишь в единичных случаях — у людей просто не оказывалось денег. Если не ошибаюсь, то только братья Магомедовы (из группы «Сумма».— “Ъ”) готовы были залогом перекрыть весь вменяемый им ущерб, но они помимо мошенничества обвиняются в организации преступного сообщества, видимо, поэтому суд отказал в применении залога.

— На заседания по делу Кирилла Серебрянникова и его соучастников по «Платформе» поступали десятки, если не сотни поручительств от самых известных людей, однако, судя по решениям судов, никакой роли они не играли. Вообще, насколько нужны поручительства?

— В судебной практике есть случаи, когда суды учитывают поручительства, тем более если они поступают от известных всему обществу людей. Поручительство имеет значение особенно тогда, когда лицо, за которое поручились, впервые привлекается к уголовной ответственности. Но оценивая поручительство, суд должен учитывать и вменяемый ущерб. Ведь если тот, за кого поручались, скроется, то ответственность для поручителя — небольшой штраф, не соответствующий ущербу по делу. И как при таких обстоятельствах обеспечить права потерпевшего?

Но в любом случае, учитывать или нет поручительства, судья решает в каждом конкретном случае, исходя из обстоятельств уголовного дела в целом.

— Может лучше вернуться к старому порядку, когда в СИЗО отправляли не судьи, а прокуроры?

— Тогда арестов было в несколько раз больше, а контроль за теми, кто их избирал, не выходя из своего кабинета, фактически отсутствовал. В прошлом году в столичные суды поступило 11 881 ходатайство о заключении под стражу, что на 667 меньше, чем в 2016 году. В 1168 случаях суды следствию отказали, а в 373 заменили стражу на домашние аресты. Почти в 100 случаях из 973 не были применены и домашние аресты, на которых настаивали органы предварительного расследования.

— Много ли ошибок допускают сами судьи и как их за это наказывают?

— За ошибки судей не наказывают. А привлекают к ответственности, если они совершают нарушения умышленно и систематически. В законе «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации» сказано, что только председатель суда уровня субъекта может выступить с представлением о привлечении судьи к дисциплинарной ответственности, больше никто. Это, кстати, очевидно, не учитывают те, кто хочет сделать руководителей судов завхозами. Убери председателей, и что мы получим? Полную безнаказанность и вседозволенность! Да, определенные полномочия по подготовке заключений или обращений о привлечении к ответственности есть у квалификационных коллегий судей и советов судей. Но обеспечить порядок в суде, да и спрашивать с работников должен прежде всего председатель!

Вот сейчас в московских судах ни по уголовным, ни по гражданским делам различным решальщикам, извините за такие слова, «ловить» нечего — все будет по закону. Потому что у нас нет этой смычки адвокат—прокурор—судья. Если вдруг появится, я не только обращусь в квалификационную коллегию с представлением о лишении судейского статуса, но и в правоохранительные органы. За примерами далеко ходить не надо. В конце мая председатель Симоновского суда выявил, как секретарь судебного заседания (вероятно, сговорившись с представителем одного госоргана) фальсифицировала материалы дел. Мы передали информацию в правоохранительные органы, и сейчас бывшая сотрудница находится под стражей.

— Есть предложение — за ошибки понижать судей в классе и отправлять на учебу.

— Сегодня судьи Верховного суда и судьи Мосгорсуда регулярно проводят учебу для судей нижестоящих инстанций и делают это планово, безотносительно к тому, совершают ли те ошибки. Но вот если мы говорим о том, что судья допускает ошибки систематически, не справляется со своими обязанностями, то, скорее, надо не учить его, а решать вопрос о его увольнении.

У нас был случай в Бутырcком суде. Судья отработала 15 лет, слушала уголовные дела, качество рассмотрения дел было нормальным, а потом с ней что-то произошло — ошибка на ошибке, обстоятельства дел не учитывает, приговоры вовремя не отписывает и так далее. Как будто ей все, как сейчас говорят, фиолетово. Председатель суда начал распределять этой судье административные дела, рассматривать которые зачастую проще. И что вы думаете? Судья ни один материал за шесть месяцев не рассмотрела, поступившие дела как лежали в коробке, так и лежали. Квалификационная коллегия проанализировала результаты работы этой судьи и вынесла решение о прекращении полномочий.

— Вы первый председатель, который открыл электронную приемную для связи с общественностью, о чем пишут?

— Раньше как было? Председатель обязательно должен был осуществлять прием граждан, и я раз в неделю его вела. И когда я видела, что допущены какие-то нарушения, тут же реагировала, чтобы люди не ходили по инстанциям. Когда в закон внесли изменения и ведение личного приема граждан председателем суда уровня субъекта стало необязательным, я сделала электронное окно председателя на сайте. Мне туда буквально все пишут. И судьи превосходно понимают, что, если они хамят, ведут себя недостойно, я скоро об этом узнаю.

Как-то сообщили в электронное окно о том, что судья вышел в процесс нетрезвый. Я тут же посмотрела видеозапись заседания, благо мы уже почти все суды в Москве оборудовали системами записи, и, действительно, судья пьяный ведет процесс. Это же возмутительно! Приехала в суд, а он лыка не вяжет, хотя утверждал, что выпил всего 50 грамм... Разумеется, больше он у нас не работает. Кстати, когда судебные заседания стали фиксировать на видео, порядка стало больше. Ведь записи дисциплинируют не только судей, но и всех, кто участвует в заседаниях.

— А ролики присылают?

— Московские суды первыми в стране перешли на передачу приставам исполнительных листов в электронном виде.

— Да, со 2 апреля все московские суды направляют исполнительные документы приставам только в электронном виде. Для этого мы создали систему информационного взаимодействия с ФССП России. Этот проект мы запустили еще в 2016 году. Вначале опробовали направление исполнительных листов в электронном виде в Бутырском райсуде, затем в 2017 году систему распространили на все остальные суды. В 2017 году в тестовом режиме взималась только госпошлина, и даже этот результат превзошел наши ожидания — приставы реально пополнили бюджет на 10 млн руб. на одних только госпошлинах!

Но самое главное в другом — если раньше люди были вынуждены месяцами ждать получения исполнительных листов, а потом везти их приставам, а там еще сидеть в очередях, то теперь ходить никуда не нужно — достаточно написать заявление, что в случае удовлетворения иска согласен на взыскание в электронном виде. К тому же электронная система позволяет контролировать, как исполняются наши решения. Да и любые махинации с исполнительными листами исключены.

— В ближайшее время суды присяжных начнут действовать на уровне районов. В Москве к этому готовы?

— Москва готова работать с присяжными прямо сейчас. И первое такое дело уже поступило в Черемушкинский суд. Это уголовное дело по обвинению в убийстве.

Если дел будет много, можно проводить выездные заседания в Мосгорсуде, где достаточно соответствующих помещений. Но мне, как и многим моим коллегам, представляется, что вала таких дел сразу не будет. Следственные органы из опасений оправдательных вердиктов будут утяжелять квалификацию действий обвиняемых с тем, чтобы дела с учетом квалификации преступлений попадали бы в городские и областные суды, а не в районные. Раньше, кстати, была обратная тенденция — дела за счет более легкой квалификации, скажем так, «уводили» в район, потому что доказать одному судье виновность проще, чем двенадцати присяжным.

Но в любом случае судьи к рассмотрению дел готовы, все прошли необходимое обучение. Хотя, бесспорно, это все-таки особый процесс. Рассмотрение дел с участием присяжных потребует от судей особой концентрации, другого взгляда на само слушание. Да в общем-то и другого подхода от адвокатов и гособвинителей. Теперь им предстоит доказывать свою правоту не профессиональному судье, а людям, далеким от юридических тонкостей. А это совсем другая история.

Кандидатам в присяжные не нужно бояться идти в суды для рассмотрения дел. Это не только гражданский долг, но и уникальный опыт. А мы, со своей стороны, создали во всех судах комфортные условия для работы присяжных. В каждом районном суде оборудовали по одному специальному залу с совещательными и туалетными комнатами. Только на Савеловский суд не стали тратить деньги, потому что скоро начнется строительство его нового здания, и в проекте будет заложено нескольких залов для присяжных. Как в зданиях Тверского и Мещанского судов, о которых я говорила: в них уже предусмотрено по два таких зала.

А вот в Нагатинском суде мы вообще сделали уникальный зал, творчески подойдя к решению проблемы. Это первый зал в Москве, где установлены специальные микрофоны, которые могут записывать все голоса одновременно, а потом из всей многоголосицы система сформирует отдельные голосовые дорожки каждого из говоривших. Я не шучу! Это как раз предпосылки к внедрению в работу судов программ по распознаванию речи. Представляете, как быстро секретари смогут отписывать протоколы заседаний! И это еще не все. У судьи интерактивный стол с сенсорным монитором — он может подключиться к разным системам, просмотреть любые материалы. На трибуне для выступлений установлен монитор, к которому адвокат, гособвинитель, да кто угодно, сможет подключить флешку и что-то продемонстрировать. Ну и я уж не говорю про системы аудиовидеозаписи и видеоконференцсвязи. Теперь мы хотим создать подобные залы во всех судах.

— Недавно вы анонсировали и ряд других нововведений, которые должны появиться в московских судах.

— Мы хотим внедрять в судебную систему элементы искусственного интеллекта. Сейчас создание судей-роботов кажется чем-то диким, но посмотрите сами, как быстро все меняется. Конечно, искусственный интеллект никогда не заменит человеческий при рассмотрении большей части дел. Но думаю, что формирование проектов судебных решений по бесспорным, я всякий раз это подчеркиваю, делам вполне уместно и облегчит работу.

Помимо этого, мы думаем о развитии и применении биометрии, например, при идентификации участников. Это весьма актуально при рассмотрении ряда дел, особенно в отношении иностранцев. Хотим построить ситуационный центр в Мосгорсуде, резервный ЦОД и многое другое.

— Таганский райсуд по требованию Роскомнадзора запретил Telegram, а вы сами пользуетесь электронными мессенджерами?

— Пользуюсь для личной переписки WhatsApp, а Telegram у меня в телефоне никогда не было.